Статьи

Журнал "Бизнес-Курс" №16. 2 мая 2007 год

Автор: Юлия Стрельская

Прежде чем поставить подпись в сертификате на изобретенный Виктором Чулкиным нож, главный криминалист России долго хохотал. Параметра ножа буквально на волосок отставали от тех, которыми должно обладать холодное оружие, а значит, формально он им не являлся. «Работаете на лезвии ножа», - было резюме криминалиста.

Нож хозяйственный, сибирский

«Чем ты сейчас занимаешься?» - иногда спрашивают знакомые директора компании «Рич». «Ножами, - отвечает Виктор. – Как всегда». Ножи – это и его увлечение, и бизнес. Все началось в детстве, кода друг отца подарил ему, 13-летнему мальчишке, первый нож. А в бизнес увлечение перешло благодаря походам:

- Я – турист с большим стажем, а каждый турист знает, что в походе без ножа обойтись просто невозможно. Но в нашей стране ножи были вне закона. На вокзалах, в речном порту милиционеры их отбирали, и человек даже мог таким способом заработать судимость. Все это мне очень надоело, и я решил изобрести нож, который не вызывал бы подозрений у представителей власти. Дело это оказалось сложным. Нож – одно из первых изобретений человечества, и за долгий срок своего существования каких только изменений он не претерпел. Но цели Виктор добился и создал многофункциональный нож хозяйственного назначения, который по своим параметрам не является холодным оружием. Сделал нож г-н Чулкин за три месяца, а на то, чтобы запатентовать изобретение, у него ушло 11 лет, поскольку для того чтобы получить патент на большой срок, нужно доказать, что изобретение действительно уникально. Главной похвалой своему ножу Виктор Чулкин считет следующий эпизод.

- Я презентовал своего «Медведя» на одной выставке вооружений. Отлучился на минуту от своего стенда, а когда вернулся, то увидел, что вокруг него собрался народ, а какой-то человек, держа мой нож, что-то рассказывает. Подхожу и вижу, что это сам Михаил Калашников, который мне и говорит: «Молодой человек, где же выходите, я уже ваш нож всем рекламирую».

Великий оружейник рассказал г-ну Чулкину, что и сам запатентовал несколько ножей, но «Сибирский медведь» считает лучшим. А потом попросил у его изобретателя автограф. Сейчас фирма г-на Чулкина производит эти ножи в сравнительно небольших количествах в своем мини-цехе. Перейти на массовый выпуск, по словам г-на Чулкина, мешает… изобретательская фантазия:

- Строго говоря, я не бизнесмен, а конструктор. Я в данный момент занимаюсь поиском партнера и базы для массового выпуска ножей. Разработок у меня на данный момент 37, из них три с патентами. Патентовать остальные пока не вижу смысла: это очень затратное мероприятие и имеет смысла только, тогда, когда производства уже налажено.

Сейчас «Рич» ведет переговоры с металлургами Златоуста по поводу массового выпуска. Но оказалось, что на заводе, имеющем многовековую историю, просто нет станков, которые могут обеспечить нужную изобретателю точность. Выход пока в том, что заготовки делаются в Златоусте, а доводятся уже в мини-цехе на изобретенных г-ном Чулкиным станках.

- Металлургический завод в Златоусте работает с великолепной сталью, из которой можно производить элитные ножи. Но делают они из нее ширпотреб. Выезжают только на том, что великолепно полируют поверхность лезвия. Я работаю над тем, чтобы совместить мои технологии и материалы. Для этого нужно полтора миллиона рублей, и найти инвесторов мне пока не удалось.

Нож боевой, опасный.

О том, что нож – это прежде всего холодное оружие, г-н Чулкин слышит отовсюду. И не устает объяснять свою позицию.

- Вот, например, еду в поезде, общаюсь с попутчиками, идет интересный разговор, - рассказывает Виктор Чулкин. – Решаем перекусить, кто-то достает колбасу, прости нож. Ни у кого не оказывается. Тогда я достаю из-за пояса свой (нож, как я убедилась, у г-на Чулкина всегда с собой – прим. авт.), реакция людей всегда одинаковая: они замолкают и иногда кто-то спрашивает, не бандит ли я? Иначе зачем мне нож? Повоторяю слова французского спортсмена-стрелка: «Человек с ружьем – это не страшно. Гораздо опаснее бандит с вилкой».

И все же нож может стать оружием. Виктор Чулкин, руководитель омской секции спортивного метания, разработчик уникальных методик обращения с ножом, время от времени ведущий курсы для спецназовцев и милиционеров, это знает.

- Лучший способ убеждения – демонстрация. Можно сто раз объяснять, какой это хороший нож, а можно один раз метнуть. Убеждает в 100% случаев.

Обычно нож выдерживает не более 50 метаний, поэтому зрители очень уж просят показать класс, то он ставит условие. Например, что метать будет в куртку просящего. Однажды нож вонзился в дверь новенькой «Тойоты». Ее хозяин был в таком восторге от мощи оружия, что даже не сердился.

- Как-то мне показывали ножи, принятые на в нашей армии на вооружение. Они весят 900 грамм и крепятся на резинке к щиколотке. Уже через пять километров на ноге образуется мозоль. Поскольку ножом пользоваться практически не учат, но зачем такие жертвы – непонятно. А не учат пользоваться ножом все по той же причине: нож ассоциируется с бандитом. На одном из проводимых МВД семинаров на слова милиционера о том, что он готов ко всем неожиданностям, Виктор молниеносным движением приставил лезвие к его груди. Необходимость курса по владению ножом стала очевидной.

Нож элитный, шокирующий

Г-н Чулкин часто ходит с полным чемоданчиком ножей. Рассказывать о них может часами. И мою просьюу показать саамы необычный нож тоже предварил подготовительным рассказом:

- Как-то мне японец рассказывал о том, что в Европе неправильное отношение к ножам. Европейцы вывешивают их наружу и гордятся тем, что приносит смерть, то есть оружием, и прячут и стыдятся того, что приносит жизнь, то есть детородный орган. Задумавшись об этом, г-н Чулкин сделал нож, который назвал «Жизнь-Смерть». Фаллосовидная рукоятка, символизирующая жизнь, и тонкий клинок, приносящий смерть, тонкий, как грань , отделяющая одно от другого… Нож пользовался большим успехом на конференции психотерапевтов, которые раскупали «Жизнь-Смерть» влет.

Они могли бы стать таким же брендом страны, каким стал знаменитый автомат Калашникова. Казалось, что можно сказать о ноже? Этот нехитрый инструмент известен человечеству начиная, пожалуй, с каменного века. А его изобретателя по гениальности можно сравнить разве что с тем, кто придумал колесо. Впрочем, вряд ли это был кто-то один из числа наших древних предков. Но если это было и коллективное творчество, то ценности от этого оно отнюдь не потеряло. И сегодня, как и тогда, без него невозможно обойтись ни в быту, ни на рыбалке или охоте. А все его премудрости, как может кому-то показаться, сводятся лишь к остроте заточки и длине лезвия.

На удивление сверстникам

А вот омский изобретатель Виктор Чулкин так не считает. И знает он о них буквально все. Первый в его жизни нож ему кто-то подарил лет так в тринадцать. Нож как нож, но летал он совершенно замечательно, а Витя удивлял сверстников тем, что с восьми метров совершенно спокойно попадал им в воткнутую в снег лыжную палку. Лишь много лет спустя он осознал, что было то оружие в своем роде уникальным и обладало отменными качествами по прочности металла, его упругости и так называемой затачиваемости. Именно по этим параметрам и оценивают специалисты качество настоящего ножа. А не того, что спроворили кустари-умельцы из обыкновенного напильника или куска рессоры. Тот нож не сохранился, но осталась к ним любовь. И не просто любовь. Смысл жизни, вынутый из ножен.

Закончив в 1985 году политехнический институт по специальности «технолог-конструктор по металлу», пришел работать на Сибзавод. И здесь-то обнаружил именно то оборудование, на котором можно делать настоящие ножи, не уступающие по своему качеству лучшим зарубежным образцам. В скобках заметим, что на Западе производство ножей - это целая индустрия. И весьма, говорят, доходная. В свободное от основной работы время Виктор и занялся изобретением туристического ножа. Казалось, что можно нового тут изобрести? Есть рукоять, есть лезвие, и по своей сути это орудие не изменялось со времен оных. Но в случае с Виктором Чулкиным нельзя забывать, что он не просто любитель, а дипломированный конструктор. Вот и засел за изучение специальной литературы. А спустя год подал заявку на изобретение. К тому времени начала складываться и концепция принципиально нового ножа. Но для ее реализации не было на заводе нужных материалов. А тут узнал, что эти материалы есть на другом, работавшем тогда на нашу «оборонку» предприятии. А еще знал, что это предприятие славилось своими высокими технологиями.

По космическим технологиям

Дилетант может задать вопрос: какое отношение могут иметь высокие технологии, применяемые, скажем, в производстве космической техники, к изготовлению обыкновенных ножей? Дело все в том, что Виктор поставил перед собой цель сделать не обыкновенный нож и не просто нож, а лучший. И не только в России, но, может быть, и в мире. Эксперты определяют «жизнь» хорошего ножа в пятьдесят так называемых «ударов». Это когда его метают в мишень с определенного расстояния и с определенной силой. И коль пятьдесят «ударов» нож выдерживает, то это считается очень неплохим показателем. Так вот, нож, сконструированный Виктором и названный «Сибирским медведем», уже в несколько раз перекрывает этот предел. А в дальнейших его планах - сконструировать такой образец, который бы выдерживал до шестисот пятидесяти «ударов».

У нас и «Медведи» летают

Вообще-то, «летающие ножи» - это что-то запредельное. Но «Медведь» Чулкина действительно летает. Брошенный тренированной рукой, он непременно попадает в цель, делая в полете всего пол-оборота. А однажды кто-то из друзей сравнил его со знаменитым самолетом Су-27. Эту поразительную особенность ножа отметили и омские спецназовцы, которые опробовали его в экстремальных ситуациях в горячих точках. А разгадку этому свойству нашли авиационные специалисты: нож Чулкина стабилизируется в полете, словно крыло самолета.

Но когда речь зашла о массовом выпуске этого уникального изделия, одобренного и оцененного специалистами самого разного профиля, то все уперлось в наш, как сейчас принято говорить, российский менталитет. Категорическим противником производства ножей на заводе стал… начальник службы охраны этого предприятия. Поскольку пробные партии ножей тут же разворовывались рабочими. Не спасали даже стальные сейфы: их вскрывали ломами и прочим подручным инструментом, но ножи непременно воровали. Аргумент начальника охраны оказался веским, а Виктор был вынужден уволиться с завода.

Немецкий хорошо, а российский лучше

Со своим другом он зарегистрировал частное предприятие, где и намеревался начать свое производство. Заказали оснастку, штампы, пресс-формы и мало-помалу начали производство ножей, к тому времени уже получивших патент. В этом месте нужно сделать небольшое отступление. Чтобы получить этот самый патент, необходимо добиться того, чтобы твой образец по многим показателям превзошел предыдущий. А предыдущим запатентованным образцом был нож известной немецкой фирмы. Омскому конструктору удалось-таки его превзойти, и патент был получен. Но в производственные планы вмешались сугубо экономические процессы, происходившие тогда в стране, и предприятие лопнуло.

Бегом к Калашникову

Отдельная глава в жизни нашего изобретателя - это встречи с легендарным Михаилом Калашниковым. Однажды Виктор даже поспорил с приятелями, что сумеет добиться приема у Калашникова. Друзья над этой затеей только посмеялись, но в очередной свой приезд в Ижевск Виктор набрался смелости и позвонил Михаилу Тимофеевичу домой по номеру, который, как ни странно, ему совершенно спокойно дали в справочной службе. Трубку снял сам Калашников. Поинтересовавшись целью визита в Ижевск омича, тут же извинился, что не сможет прислать за Виктором машину. Да какая уж тут машина, если САМ Калашников приглашает в гости.

До дома конструктора Виктор бежал бегом, боясь, что тот или передумает с ним встречаться, или куда-нибудь срочно уедет. Но дверь в квартиру ему открыли. Хозяин гостя принял радушно. Правда, референт предупредил, что на весь разговор у них есть пять минут. Проговорили же около часа. Как Виктор вспоминает, только по характеристикам ножа Калашников гонял его минут сорок. И остался ими весьма доволен. Равно как и самим ножом, который Чулкин ему преподнес в подарок. Вот только отметил слабую его фиксацию в ножнах. Виктор пообещал этот недостаток исправить, а по приезде в Омск отправил легендарному изобретателю новые, уже доработанные с учетом его замечаний, ножны. Вторая встреча двух этих людей произошла уже в Омске, на очередной выставке «ВТТВ». Михаил Тимофеевич специально подошел к стенду с ножами Чулкина и отметил, что базовая модель «Сибирского медведя» успела за эти несколько лет обрасти «потомством».

Так, на свет появились «Тигр», «Клык», «Щука», «Акула» и еще множество модификаций различного назначения: метательные, туристические, охотничьи и даже имитационные. На сегодняшний день число разработанных и изготовленных мастером оригинальных моделей приближается к четырем десяткам.

С кинжальной точностью

Впрочем, на оригинальность одной из них он теперь не претендует. Однажды ему на глаза попался каталог фотографий археологических раскопок курганов Омской области. И на одной из них, к огромному удивлению, разглядел... свой собственный обрядовый кинжал, над которым трудился более двух лет. Его размеры и форма полностью совпадали с изображенным на фото. совпадению не менее были удивлены и археологи. Эта находка была сделана ими в одном из курганов где-то под Тарой и датируется она II-III веками новой эры. О ней наш изобретатель знать ничего не мог. Не мог, естественно, ее и скопировать. И тем не менее его кинжал во всех деталях повторяет древний. Мистика, да и только.

А во всем остальном, как считает Виктор, в своих технологиях он на несколько лет опередил ближайших конкурентов, а его нож мог бы стать таким же, как сейчас принято говорить, брендом страны, каким стал знаменитый автомат Калашникова.

P.S. На последней выставке «ВТТВ», прошедшей недавно в Омске, Виктор своим ножом поверг в шок представителей одной из фирм, занимающейся производством ножей из булата. Известно, что булат, как и дамасская сталь, по химическому составу не отличается от обычной нелегированной стали. Это сплавы железа с углеродом. Но в отличие от обычной углеродистой стали булат обладает очень большой твердостью и упругостью, а также способностью придавать лезвию исключительную остроту. Так вот, собственно, о твердости и упругости: нож Виктора Чулкина оставил заметную риску на булатном клинке, чего, как были убеждены его производители, не может быть даже теоретически. Но практика повергла теорию.

Потомство «Сибирского медведя»

На очередной выставке «ВТТВ» Михаил Тимофеевич Калашников специально подошел к стенду с ножами Чулкина и отметил, что базовая модель «Сибирского медведя» успела за эти несколько лет обрасти «потомством».

Так, на свет появились «Тигр», «Клык», «Щука», «Акула» и еще множество модификаций различного назначения: метательные, туристические, охотничьи и даже имитационные. На сегодняшний день число разработанных и изготовленных мастером оригинальных моделей приближается к четырем десяткам.

Автор: Александр Васин

Адрес статьи: http://www.odnagdy.com/2010/08/blog-post_3807.html