Сибирский медведь летает словно "СУ-27"

Газета "Вся губерния". 27 июня 2001 год

Автор статьи: Александр Васин

Казалось, что можно говорить о ноже? Да, без этого нехитрого инструмента не обходится ни одна хозяйка, незаменим он на рыбалке и охоте, а все его премудрости сводятся вроде бы только к остроте заточки лезвия и его длине. Не тут-то было. Виктор Чулкин, например, может говорить о ножах часами, а знает он о них буквально все. И даже немного более. Любимое его хобби - метать ножи, а любимое занятие - их делать.

Первый в его жизни нож кто-то подарил ему лет в тринадцать. Нож как нож, но летал он совершенно замечательно, а Витя удивлял сверстников тем, что с восьми метров совершенно спокойно попадал тем ножом в воткнутую в снег лыжную палку. Лишь много лет спустя он осознал, что было то оружие в своем роде уникальным и обладало отменными качествами по прочности, упругости, стойкости и затачиваемости. Именно по этим параметрам и оценивают специалисты качество ножа. Тот нож не сохранился, но осталась любовь к ножам. И не просто любовь, это – смысл его жизни.

Парадокс, но из-за этих самых ножей Виктор так и не получил квартиру и до сих пор вынужден ютиться вместе с семьей в небольшом частном доме на самой окраине города в переулке, который даже с помощью местных пацанов разыскать было не так-то просто. Окончив в 1985 году политехнический институт по специальности технолог-конструктор по металлу, пришел он работать на «Сибзавод». И здесь-то обнаружил, что на заводе есть именно то оборудование, на котором можно делать настоящие ножи, не уступающие по своему качеству лучшим западным образцам. В скобках заметим, что на Западе это - целая индустрия. Кстати, доходная. В свободное от основной работы время Виктор занялся изобретением туристического ножа. Вечера напролет просиживал в читальном зале библиотеки имени Пушкина, где "перелопатил" всю имевшуюся там литературу. Вплоть до изданий 1927 года. А спустя год подал заявку на изобретение. К тому времени начала складываться концепция принципиально нового ножа. Но для ее реализации не было на заводе нужных материалов. А тут узнал, что они есть на другом заводе, работавшем на нашу оборонку. Тут-то и возникла альтернатива - либо оставаться на «Сибзаводе» и спокойно ждать квартиру, которую он должен был получить уже через три месяца, либо переходить на оборонное предприятие, где есть все материалы для его нового детища. А главное -высокие технологии. Виктор выбрал второе.

Дилетант может задать вопрос: какое отношение могут иметь высокие технологии, применяемые, скажем, в производстве космической техники, к изготовлению обыкновенных ножей. И что может быть в них такого, что потребовало бы применения точнейшего оборудования? Дело все в том, что Виктор Чулкин поставил перед собой цель сделать не просто нож - он должен был создать лучший нож. И не только в России, а может быть, и в мире. Криминалисты определяют "жизнь" хорошего ножа в 50 так называемых ударов. Это когда его метают в мишень с определенного расстояния и с определенной силой. Далее он просто может развалиться. Так вот, созданный Чулкиным нож, который он назвал "Сибирский медведь", уже в несколько раз перекрывает этот показатель. А в дальнейших его планах - сконструировать такой образец, который бы "налетывал" (выражение Виктора Чулкина) до 650 ударов. Вообще-то летающие ножи - это что-то запредельное. Но "Медведь" действительно летает. Брошенный тренированной рукой, он непременно попадает в цель, делая в полете всего пол-оборота. А однажды его кто-то сравнил со знаменитым "СУ-27".

Эту поразительную особенность ножа отметили и наши спецназовцы, которые опробовали его в экстремальных ситуациях. А разгадку этому свойству нашли авиационные специалисты: нож Чулкина стабилизируется в полете, словно крыло самолета.

Высокие технологии - это, конечно, здорово. Но когда речь зашла о массовом выпуске этого уникального изделия, одобренного и оцененного специалистами самого разного профиля, то все уперлось в наш, как сейчас принято говорить, российский менталитет. Категорическим противником производства ножей выступил... начальник службы охраны этого предприятия. Проблема заключалась в том, что пробные партии ножей, выпуск которых наладил было этот оборонный завод, тут же разворовывались его рабочими. Не спасали даже стальные сейфы: их вскрывали ломами и прочим подручным инструментом, но ножи непременно воровали. Аргумент начальника охраны оказался весомым, а Виктор был вынужден уволиться с завода.

Но на дворе стоял 1992 год. Время, которое, как казалось, открывает неограниченные возможности для людей талантливых. Но так только казалось. На деле же востребован был не столько талант, сколько предприимчивость. Но талантливые узнают об этом позже.

А пока Виктор вместе со своим другом зарегистрировал частное предприятие, где и намеревался начать производство. Заказали оснастку, штампы, пресс-формы и, мало-помалу, начали производство ножей, к тому времени уже получивших патент. (Здесь стоит сделать небольшое отступление. Для получения этого самого патента необходимо добиться, чтобы твой образец по многим показателям превзошел предыдущий. А предыдущим был нож известной немецкой фирмы. Омскому конструктору удалось-таки его превзойти.) А тут как раз и инфляция подоспела. Так что от денег за проданный телевизор, которые были пущены в производство, остались лишь светлые воспоминания.

Отдельная глава в жизни нашего изобретателя - это его встречи с легендарным Михаилом Калашниковым. Однажды он увидел по телевизору передачу об Ижевском машиностроительном заводе. В Ижевске раньше бывать приходилось, но совершенно неожиданно для себя узнал, что именно здесь и работает знаменитый конструктор. Решил ему показать свои ножи. Поспорил даже с приятелями, что сумеет добиться приема у Калашникова. Приятели над этой затеей только посмеялись, но в очередной свой приезд в Ижевск Виктор набрался смелости и позвонил Михаилу Тимофеевичу домой. (Номер телефона, кстати, ему совершенно спокойно дали в справочной.)

Трубку снял сам Калашников и, поинтересовавшись целью визита в Ижевск, извинился, что не сможет прислать за Виктором машину. Додома Калашникова Чулкин бежал бегом, боясь, что тот или передумает с ним встречаться, или куда-ни-будь срочно уедет. Но дверь в квартиру ему открыли. Хозяин гостя принял радушно, правда, референт предупредил, что на весь разговор у них есть пять минут. Проговорили же около часа. Как Виктор вспоминает, только по характеристикам ножа Калашников "гонял" его ми-нут сорок. И остался ими весьма доволен. Равно как и самим ножом, который Чулкин ему преподнес в подарок. Вот только отметил слабую его фиксацию в ножнах. Виктор пообещал этот недостаток исправить, а по приезде в Омск отправил легендарному изобретателю новые, уже доработанные с учетом его замечаний, ножны.

Вторая встреча двух этих людей произошла уже в Омске, на выставке "ВТТВ-2001". Михаил Тимофеевич специально подошел к стенду с ножами Чулкина и отметил, что базовая модель "Сибирского медведя" как бы обросла потомством, а на свет появились "Тигр", "Клык", "Щука", "Акула" и еще множество модификаций различного назначения: метательные, туристические, охотничьи и даже имитационные.

А на выставке Виктор Чулкин появился не от хорошей жизни. Здесь он пытался продать лицензию на свой нож, чтобы наконец-то купить квартиру. Вот только покупателей так и не нашлось.

- Я, как минимум, на три года опередил в технологии своих конкурентов. Равного этому ножу у нас нет. Его не стыдно показать на Западе, его можно там продавать. И спрос на него есть. Но там нужны партии, а мы в лучшем случае можем выпускать не более десятка в месяц. Все же надеюсь, что этим ножом всерьез заинтересуется какое-нибудь предприятие, и тогда "Сибирский медведь" смог бы стать таким же символом нашей страны, каким стал автомат Калашникова.

Надеемся на это и мы.